Происходит же иногда такое, вроде незначительное, что вдруг вызывает лавину воспоминаний и давно забытых ощущений. Вот, к примеру, сегодня отгонял свою многострадальную машинку (кстати, недавно наконец понял с кем она у меня ассоциируется, с Бегемотом, который боялся прививок) на эвакуаторе. Водила эвакуатора – бородатый хипарь примерно моего возраста. По дороге он исполнял совершенно архетипичную, относительно профессии таксиста, роль, коюю ранее, лет стописят и далее назад, исполняли цирюльники, а именно, роль сборника и распылителя самого адского информационного треша. Я прослушал абсолютно всё трендовое, что в последнюю неделю разгоняется и распылятся по всяким телегам, инстаграмам и прочим говнобложикам. Тут и про украинок, отравляющих граждан с помощью парфюма, и про фургон (вон, видишь, как впереди едет, вот такой точно!), набитый наличкой, которую везли то ли к Собянину, то ли от него, я не расслышал, и тэдэ и тэпэ. В общем, такой ненавязчивый говорок. И вдруг, между делом, звучит такое: «вот один мой друган, у него один глаз нормальный, а другой белый, ну как у Азазелло, так вот…». И далее следует очередная веселая история. Потом, между делом, проскочил и граф Болконский, и еще пара довольно естественных для нашего поколения персонажей и цитат. Прям бальзам на душу, чесслово! И, главное, ни разу не был задан идиотский вопрос типа, «ну это из Мастера и Маргариты, читал?». В общем, меня как-то резко перенесло лет эдак на сорок, сорок пять обратно. «Воспоминания нахлынули», как сказал, изменившись лицом, Джимми Пейдж, попав спустя сорок лет в Хэдли Грэндж, где были записаны многие бессмертные хиты Led Zeppelin. Когда мы, подростки, общались между собой, по умолчанию подразумевалось, что твой собеседник снабжен багажом из некоего стандартного литературного набора. Я прекрасно помню, что цитаты были элементарной компонентой нашего обычного общения, вперемежку, естественно, с самыми крепкими выражениями (но только не при девушках, это у нас тогда очень соблюдалось!). Никому не надо было ничего растолковывать, как-то все знали-понимали. Помню, сейчас это, наверное, забавно, как мы с одноклассницей, Танькой Шарибджановой, по-моему она была таджичка (или узбечка, хотя тогда кого это волновало?), довольно яростно спорили об произведении Ивана Ефремова «Таис Афинская». Оно мне как-то не зашло, а вот ей, наоборот, очень даже, то есть, налицо был конфликт, разрешаемый в целой серии литературных диспутов. Конечно, в силу юношеского максимализма, все остались при своих мнениях, но всё же! Или вот, мы с братом, удачно подобрав контекст, например, на каких-нибудь шашлыках, часто разыгрывали наш любимый диалог:
-Швейк, есть у вас братья? –
- Так точно, господин лейтенант, есть один.
- Значит, брат ваш такая же скотина, как и вы! Кем он был?
- Преподавателем гимназии, господин лейтенант. Был также на военной службе и сдал экзамен на офицера.
И ничего не надо было никому объяснять, все просто ржали в голос. Точно так же, как и бессмертное «Выбегалло забегалло?», которое звучало во всех НИИ Советского союза.
Булгаков, О’Генри, Сухово-Кобылин («-Врудалак? –Нет! Вудкоглак? – Нет!, Упырь? – Нет! Мцырь?.- Нет!», блин, Кирюха, сколько раз мы этим прикалывались, прогуливая уроки?), Джек Лондон, Марк Твен, Пикуль, Шекспир, Мольер, чёрт побери! Все это было каким-то естественным фоном, даже люди, не любившие читать, не могли избежать этого давления.
Но я это все написал вовсе не для того чтобы выдать в итоге банальщину, типа, а вот сей час-бубубу, молодежь-бубубу, ни хрена не читает– бубубу (хотя это, воистину так!). Сейчас люди вообще живут в состоянии не «плотного информационного потока», как говорил Капица лет тридцать назад, сейчас это какое-то бешеное инфоцунами. Я вообще не представляю себе как и что можно сконструировать что-то стабильное в своей голове в таком адском круговороте. Ныне просто физически невозможно читать книги, чесслово! Я вот попробовал перечитать своего обожаемого Гоголя, так и что? Не получается! Ведь это нужно делать крайне неспешно, смакуя этот сладчайший поток русского языка, находясь в полном душевном равновесии. А где оно? Даже если ничего не происходит, ничего не надо вообще делать, ты все равно находишься в состоянии какой-то готовности к внезапному действию, к тому что, если не прям сей момент, но уж через пять минут надо будет что-то решать, или что-то узнавать или кто-то позвонит, или крякнет вацап. При этом посуду моет посудомойка, белье стирает стиралка, вода из крана сама течет, не надо на колодезь с коромыслом бегать. Детей не надо по субботам пороть. Что твориться вообще? Я совсем не представляю себе, как сейчас чувствуют себя наши дети, у меня нет такого опыта, хотя я, как айтишник, всю жизнь кручусь в сфере информационных потоков. Но это другое, в профессии я ими как бы управляю, а вот в нонешней жизни, это какая-то непреодолимая сила. Чем это кончится? Или начнется?
